Танкист. Мы из Бадена.

1. Танкист

Данные о герое: Овчинников Георгий Никитич (2 мая 1928 - 26 февраля 2014). Мой дед Гоша. Сержант, командир танка Т-34-

Годы службы 1949-1953. Австрия-Венгрия

 Он вспомнил, как работал на военном заводе в Закамске после войны. Барак 117. отряд 4. Они все ходили в коротких папахах - это был шик. заводской. последний. Лихие чубы, моло­дые лица - с черными кругами недосыпа под главами. ФЗО был не лучше тюрьмы, он факти­чески и был тюрьмой. Режим, надзиратели, пайки. Уйти было нельзя. Два с половиной года - и работа, работа, работа с утра до вечера. Вечером чтение книг и смех ребят. Песни под гар­мошку. Молодые - даже изматывающая, по много часов работа, не могла этого из них выбить. А в субботу' - танцы. Играй, гармонь. Играй. Короткий отпуск домой, в деревню, словно гло­ток морозного воздуха, когда душно, накурено, а ты выскакиваешь во двор - и ловишь рто- m.Когда с завода разрешили уходить - нет. не на вольные хлеба, не домой, в деревню, а - в армию. Георгий записался одним из первых. Первым. Военкомат, распределительный пункт, покупатели. Бершеть. танковое училище. Рычаг на себя, рычаг от себя. Поехали!Семьдесят кило нужно приложить, чтобы повернуть Т-34. На десять кило больше, чем он тогда весил. И коленом рычаг - н-на.

А сколько этих поворотов нужно сделать, чтобы добраться из пункта А в пункт Б? Сотни. К финалу стокилометрового дневного марша от механика-водителя остаются только глаза, да слой копоти на роже. По пять-семь кило сбрасывали, комбинезон мокрый насквозь.

Кажется, легче танк на своей спине дотащить.

Вылезти из люка сил нет. встаешь - шатает. Некоторых механиков остальной экипаж вытаскивал на руках, те уже в беспамятстве были. Танк секунду' назад остановился, а ты уже не здесь. Ты умер.

Сил нет даже спать. А надо бы еще поесть, иначе силы и не восстановятся.

Да. даже в деревне Георгий так не упахивался. как будучи танкистом.

А танкистом - никогда так. как на заводе, за четырнадцатичасовую смену у станка.

И тягаешь эти огромные дуры в сорок кило, снаряды, голыми руками. Поднимаешь и грузишь, ставишь и тягаешь...

Лучше быть танкистом.

Мы из Бадена

Со слов бабушки. То есть, дед мне это рассказывал, но я тогда маленький был. А бабушка все заново рассказала. И я вспомнил.

1949 год. Дед после танкового училища в Бершети попал в Австрию. "Покупатель" какой- то его приметил. Собирайся, танкист, поедешь к целебным источникам. И поехал дед через полстраны и пол восточной Европы к месту службы.

Ехать тогда долго было. Поездами, на перекладных. На попутках.

Приехал на место, в город Баден, устал очень. Зашел в казарму, скинул сапоги, упал на койку и заснул. Дед всегда был двужильный, я от него слова "устал" с роду не слышал, так что он, скорее всего, полумертвый туда добрался.

А в части были фронтовики, которых оставили служить после Победы.

И вот один из них заходит в казарму и видит спящего новичка. Пятки голые торчат. Беззащитные.

Старослужащий снял ремень и - бляхой с оттяжкой приложил. Н-на. Весело же.

Там боль такая, что электричеством простреливает от пяток до затылка. Позвоночник пылает, в глазах темно и искры.

Дед всегда был резкий, обид не спускал. Дед от боли подскочил. Старослужащий усмеха­ется: наказал салагу. Будет знать. Не тут-то было. Дед со сна. не разбираясь, бросился на него, аки коршун и давай обидчика изничтожать. Кулаками. Со всей уральской рабоче-крестьянской основательностью. И плевать, что враг на голову выше.

В общем, прибежали солдаты с офицером, оттащили деда. Дед думает. - ну. все. Отле­тался ясен сокол. Отгляделся на австрийские горы, на белоснежные вершины, на целебные источники... Пора посидеть на жердочке.

Вызывают его к командиру. Полковник, полная грудь орденов. Дед думает - э. сейчас меня на губу закатают, вон какой строгий. Или под трибунал. Струхнул немного, но вида не подает.

А полковник говорит: пойдешь в школу сержантов.

Дед оторопел: чего?

Полковник:

-       Командиром тебя поставлю над этими варнаками. А то совсем распоясались, сладу нет.

Оказалось, в отделении деда одни фронтовики, сейчас с ними вообще никак не упра­виться. начальство ни во что не ставят, дисциплины ноль, пируют и барагозят ("выпивают и устраивают всяческие хулиганства", уральск.диалект). Сложно, в общем.

-      В тебе. - говорит полковник. - Страха нету. Возьмешь их в ежовые рукавицы. А то я уже зае... устал очень. Согласен?

-       Но...- это по-уральски "да".

И пошел дед в сержанты учиться.

Потом вернулся и командовал отделением. Тем самым. Сержант, командир танка Т-34-85. На старом фото очень смешно - дед маленький, в промасленном черном комбезе. а вокруг - рослые парни, на голову деда выше. Украинцы и один поляк. Дед говорил: я с хохлами служил. Ох и красавцы все. высокие, кровь с молоком. А поют как...

Очень дед украинские песни уважат.

Как пировать начнет, так затягивает "Ой ти Галю. Галю молодая". И другие.

А среди старых фото я нашел карточку. С фигурным обрезом, со штампиком Edite Fotografie с оборота. На фото два незнакомых красавца в военной форме, в фуражках, в хро­мовых сапогах. Смотрят в камеру. И подписано:

На память другу уральцу от друга поляка.
В дни нашей службы за границей. 

13:10: 52 года

На фото друзья, командиры танков (слева самоходчик). Дед Гоша - в центре. Деду не нравилась эта фотография, мол, я здесь страшно вымотанный, сразу после марш-броска. Одни глаза остались. А мне нравится

Источник: Шимун Врочек. Мое советское детство. «ЛитРес: Самиздат» 2021
2021